Неточные совпадения
Я жил тогда в Одессе пыльной…
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливо торг обильный
Свои подъемлет паруса;
Там всё Европой дышит, веет,
Всё блещет
югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит по улице веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской
земли,
Корсар в отставке, Морали.
Я шел по горе; под портиками, между фестонами виноградной зелени, мелькал тот же образ; холодным и строгим взглядом следил он, как толпы смуглых жителей
юга добывали, обливаясь потом, драгоценный сок своей почвы, как катили бочки к берегу и усылали вдаль, получая за это от повелителей право есть хлеб своей
земли.
Как только начала заниматься заря, пернатое царство поднялось на воздух и с шумом и гамом снова понеслось к
югу. Первыми снялись гуси, за ними пошли лебеди, потом утки, и уже последними тронулись остальные перелетные птицы. Сначала они низко летели над
землей, но по мере того как становилось светлее, поднимались все выше и выше.
Чем более мы углублялись в горы, тем порожистее становилась река. Тропа стала часто переходить с одного берега на другой. Деревья, упавшие на
землю, служили природными мостами. Это доказывало, что тропа была пешеходная. Помня слова таза, что надо придерживаться конной тропы, я удвоил внимание к
югу. Не было сомнения, что мы ошиблись и пошли не по той дороге. Наша тропа, вероятно, свернула в сторону, а эта, более торная, несомненно, вела к истокам Улахе.
Предсказание Дерсу сбылось. В полдень начал дуть ветер с
юга. Он постепенно усиливался и в то же время менял направление к западу. Гуси и утки снова поднялись в воздух и полетели низко над
землей.
Воспользовавшись этим, я прошел немного по хребту на
юг, поднялся на одну из каменных глыб, торчащих здесь из
земли во множестве, и стал смотреть.
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил в вагоне, по дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские
земли, везде сближался со всеми классами, в каждой
земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и в городах и в селах, ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к
югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за тем же проедет в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется времени — так и быть, потому что это не так «нужно», а те
земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую
землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
На далеком северо — востоке две реки, которые сливаются вместе прямо на востоке от того места, с которого смотрит Вера Павловна; дальше к
югу, все в том же юго — восточном направлении, длинный и широкий залив; на
юге далеко идет
земля, расширяясь все больше к
югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу.
В Англии артистический период заменен пароксизмом милых оригинальностей и эксцентрических любезностей, то есть безумных проделок, нелепых трат, тяжелых шалостей, увесистого, но тщательно скрытого разврата, бесплодных поездок в Калабрию или Квито, на
юг, на север — по дороге лошади, собаки, скачки, глупые обеды, а тут и жена с неимоверным количеством румяных и дебелых baby, [детей (англ.).] обороты, «Times», парламент и придавливающий к
земле ольдпорт. [старый портвейн (от англ. old port).]
На Сахалине я застал разговор о новом проектированном округе; говорили о нем, как о
земле Ханаанской, потому что на плане через весь этот округ вдоль реки Пороная лежала дорога на
юг; и предполагалось, что в новый округ будут переведены каторжники, живущие теперь в Дуэ и в Воеводской тюрьме, что после переселения останется одно только воспоминание об этих ужасных местах, что угольные копи отойдут от общества «Сахалин», которое давно уже нарушило контракт, и добыча угля будет производиться уже не каторжными, а поселенцами на артельных началах.
Со всех концов России, из Сибири, от берегов Ледовитого океана, с крайнего
юга, с побережья Черного и Каспийского морей, собрались туда бесчисленные богомольцы на поклонение местным святыням, лаврским угодникам, почивающим глубоко под
землею, в известковых пещерах.
В голове Кожемякина бестолково, как мошки в луче солнца, кружились мелкие серые мысли, в небе неустанно и деловито двигались на
юг странные фигуры облаков, напоминая то копну сена, охваченную синим дымом, или серебристую кучу пеньки, то огромную бородатую голову без глаз с открытым ртом и острыми ушами, стаю серых собак, вырванное с корнем дерево или изорванную шубу с длинными рукавами — один из них опустился к
земле, а другой, вытянувшись по ветру, дымит голубым дымом, как печная труба в морозный день.
Скаты холмов, обращенные к
югу, начинали желтеть и мокнуть; лощины наполнялись водою; кое-где даже показывалась
земля, усеянная камнями.
Если жизнь стала такова, что человек уже не находит куска хлеба на
земле, удобренной костями его предков, — не находит и, гонимый нуждою, уезжает скрепя сердце на
юг Америки, за тридцать дней пути от родины своей, — если жизнь такова, что вы хотите от человека?
В тамбовском театре, в большом каменном здании, в нижнем этаже, была огромная кладовая с двумя широкими низкими окнами над самой
землей: одно на
юг, другое на запад. Эта кладовая называлась «старая бутафорская» и годами не отпиралась.
И завещал он, умирая,
Чтобы на
юг перенесли
Его тоскующие кости,
И смертью — чуждой сей
земли —
Не успокоенные гости.
Из-за леса облака плывут, верхний ветер режет их своими крыльями, гонит на
юг, а на
земле ещё тихо, только вершины деревьев чуть шелестят, сбрасывая высохшие листья в светлый блеск воды.
Да, уже май, в России зеленеют леса и заливаются соловьи, на
юге давно уже цветут акация и сирень, а здесь, по дороге от Тюмени до Томска,
земля бурая, леса голые, на озерах матовый лед, на берегах и в оврагах лежит еще снег…
Это был период ознакомления с правыми притоками Уссури и
землями на
юг к границам Кореи.
Пока славное Бельгийское королевство так героически защищало честь и имущество своего маленького народа, пока Франция всячески противодействовала дерзкому вторжению тевтонских варваров в свою доблестную страну, a могущественный флот Англии, высадив на союзных франко-бельгийских территориях свой десанты, разыскивал и забирал или уничтожал немецкие крейсера, миноноски, пароходы и торговые суда; в то время храбрецы-сербы и черногорцы y себя на
юге мужественно отстаивали свои
земли от разбойничьего нападения австрийцев, уже проникших туда, — Россия, великая славная Россия, с присущей ей героизмом, двинула в Восточную Пруссию и Галицию свои могучие, непобедимые полки.
Мы двинулись к железной дороге и пошли вдоль пути на
юг. Валялись разбитые в щепы телеграфные столбы, по
земле тянулась исковерканная проволока. Нас нагнал казак и вручил обоим главным врачам по пакету. Это был приказ из корпуса. В нем госпиталям предписывалось немедленно свернуться, уйти со станции Шахе (предполагалось, что мы уж там) и воротиться на прежнее место стоянки к станции Суятунь.
Нежная, страстная Гаида поцеловала его поцелуем
юга. Так
земля полуденная, в палящие дни, жадно пьет небесную росу.
Пришло страшное явление
юга — «воробьиная ночь», когда вспышки огня в небесах ни на минуту не гаснут, и где они вспыхнут, там освещают удивительные группы фигур на небе и сгущают тьму на
земле.
Да, из вас ни один не будет забыт — вы все без исключения пойдете с связанными руками на
юг, ближе к
земле глупого народа Куш, и за поясом у каждого из вас будет заткнут приговор, которым будет определено, по скольку ударов воловьею жилой этого человека будут бить эфиопы каждый день трижды — поутру, в полдень и на ночь.
Иногда он ехал на
юг и подговаривал народ, начинал бунт и вместе с народом прогонял помещиков, раздавал
землю крестьянам.
К
югу, где за пологом туч пряталось ноябрьское низкое солнце, небо было светло, светлее
земли, а к северу оно спускалось широкой, ровно темнеющей завесой и у самой
земли становилось изжелта-черным и непрозрачным, как ночью.